СССР был царством страха и дисциплины, но не для всех: слишком многое зависело от конкретного человека, его идей, принципов, заслуг и способностей. Многие легендарные школы – пятьдесят седьмую, пятьдесят восьмую, дипломатический интернат – знают сегодня лишь потому, что им повезло с директором.
Такова история 45-ой – в 1960 году, в разгар хрущёвской оттепели, московскую 106-ю возглавил Леонид Мильграм. Он был зятем лидера Коммунистической партии Италии, сыном врага народа и фронтовиком. Районный комитет КПСС был категорически против назначения, а друзья главного героя этой статьи шутили, что биография его на самом деле – антибиография.
Метод его стал нарицательным, его многие пытались повторить, некоторым даже удалось. Воспитанники сохранили любовь к необычному педагогу до конца жизни и уверяют, что он подарил им детство, полное счастья и любви. Выпускников объединяет неформальное общество: они называют себя «детьми Мильграма».
Путь героя
Детство будущего легендарного наставника счастливым назвать сложно. Отца, Исидора, отдавшего жизнь советской разведке, арестовали во время Террора за антисоветскую агитацию и деятельность. Признания не добились, но на всякий случай поставили к стенке. Леонид Исидорович считал родителя образцом для подражания. Вскоре посадили и мачеху, актрису Евлалию Успенскую. Подросток в это время был в летнем лагере и приехал к опечатанной квартире.
Лёня остался один. Чудом ему удалось сдать экзамены в МГУ на истфак, но жизнь внесла свои коррективы. Уйдя на фронт в июне 1941 года, он дошёл до Германии солдатом сорокового артдивизиона, встретив известие о победе во взятой германской твердыне Бреслау, нынешнем Бреславле.
Когда Отечественная закончилась, он взял в жёны Миреллу Пастори, дочку руководителя партии итальянских коммунистов и редактора партийной газеты. В Москве ему места не нашлось, по распределению Леонид поехал в архангельский техникум, учить детей истории. Лишь спустя пять лет удалось вернуться в столицу и получить работу заведующего учебной частью в московской 106-ой (будущей 45-й). Шеф, уходя на новое место, предложил заместителю своё кресло.
Райком партии бдительно следил за кадрами и дважды отказался утвердить назначение: сын изменника родины, пусть и реабилитированного, чуть не вышибли из партии, словом – неблагонадёжен. Выручила административная реформа: заведение переподчинили другому райкому, всё устаканилось и ографинилось.
Принципы воспитания Человеков
Он стал руководителем затем, чтобы «выращивать Человеков» и утверждал, что в стенах 45-й учил видеть мир и каждого индивида в нём. Задачей своей он видел выращивание не интеллектуальной элиты, а интеллигентов – людей с чистым сердцем и живой душой. Его идеалом был академик Сахаров, герой с портрета на стене его кабинета в школе, а целью – возрождение к жизни интеллигенцию.
На каких китах стояло учебное заведение? Метод кнута и пряника, уважение к питомцам и распахнутые двери.
Он был суров с воспитанниками, но хранил справедливость и беспристрастность – каждый получал по заслугам. Он ценил смелость и готовность нести ответственность за принятые решения.
Среди выпускников гуляет байка: однажды старшеклассник использовал галстук для списывания — вставил в него логарифмическую линейку. Учитель привёл жулика в кабинет директора. Разумеется, Леонид Исидорович устроил хитрецу выволочку, жалобщицу отпустил. Но звонить родителям и грозить исключением не стал, снял с себя галстук и подарил парню – за остроумие и изобретательность.
Итак, авторитет и ничем не ограниченное доверие – вот два ключевых элемента. Не строгость и авторитаризм – авторитет. Это была академия человеческого достоинства. Окончив истфак МГУ, Леонид Мильграм был особенным историком: ближе всего его жизненная и педагогическая философия находится к французскому академическому течению, называемому «школой Анналов» — историей духовного и ментального. Он чувствовал свой предмет инстинктивно, понимал и знал детей, в нём не было пренебрежения к нижестоящим и младшим, социальной близорукости. Всех школьников он знал по именам.
Легендарной стала традиция встречать ученическую братию с семи утра у дверей. Кому-то пожимал руку, ругал за опоздание, стыдил за отросшую шевелюру: «ты специально вырастил себе патлы, чтобы заставить меня завидовать». И давал пятнадцать копеек на поход в парикмахерскую. Когда у стареющего наставника не было сил стоять, он обзавёлся ростовым макетом, фигурой из картона в полный рост. Иногда за колоннами на крыльце стоял макет, а иногда настоящий – не угадаешь.
Кадры решают всё
Выпускники с тоской вспоминают тамошнюю не знающую аналогов атмосферу. В 45-й в коридоре на стенах развешивали не стенды, плакаты и переходящее красное знамя, а шаржи на учителей. Директор нашел на Старом Арбате художника-карикатуриста и притащил в школу, а всех сотрудников заставил позировать. Был там и портрет автора затеи. Чиновников и незнакомых взрослых такой антураж приводил в оторопь. Своим нравилось: уютно и по-доброму.
Кабинет был открыт в любое время. Даже если за дверью сидели богатые меценаты, родители, проходил педсовет или в гости между делом заглядывал депутат Мосгордумы (друг, преподаватель математики и коллега), «яблочник» Евгений Бунимович – детей туда пропускали без задержки, всё внимание тотчас отдавалось им. Сановитым гостям хозяин кабинета говорил, что для них он может быть занятым или отсутствовать, но для питомцев должен быть свободным и доступным всегда.
Даже без причины к Леониду Исидоровичу можно было прийти поделиться новостями, высказать точку зрения или тайну, поведать план спасения вселенной или рассказать про гениальное изобретение. Всё это воспринималось серьёзно – ни тени насмешки, ни грана осуждения. Страшно сказать – взрослому было интересно.
Когда его спрашивали, в чём же состоит его метод, он признавался: в кадрах. Воспитать Человеков, по мнению Мильграма, могли только гении – и он набирал таких. Нередко талантливые педагоги изгонялись из других учебных заведений за вольнодумство – им были рады в сорок пятой.
Редкий случай – талант не боялся, что его затмят более яркие и талантливые люди: он собирал команду. Принципы командной работы были сформулированы в памятке. Своеобразные правила «службы», катехизис учителя. Десять пунктов о том, что работа превыше всего. Там есть такие заповеди:
- Не упускай возможности потрудиться после доброго ужина, в субботу и — сам Бог велел — в день воскресный.
- Идёшь домой — захвати портфель, набитый бумагами, чтобы поработать после «Взгляда» и «До и после полуночи».
Он доказал, что для образования нет границ
Школа стала самой крутой и известной в Москве не только благодаря картинкам в коридоре и либеральным нравам. Он управлял, как инноватор, был заряжен идеей открывать перед детьми двери и шансы. Одним из таких шансов было общение с интеллектуалами, известными и знаменитыми людьми, добившимся признания. Кого там только не было – от лидера испанских коммунистов в изгнании, пламенной Пассионарии – Дорорес Ибаррури, до Артёма Боровика, Владимира Лукина, Григория Явлинского и Михаила Горбачёва.
Директор сорок пятой продемонстрировал, что для учения нет границ – государственных и умственных — что наука свободна от предрассудков и пересудов. Здесь всегда помнили, что нужно общаться со всеми, учить другие языки и путешествовать. На уроках тут учили английский язык, записывая слова с аудиокассет «Аббы» и «Роллинг Стоунз». И учителям такие вольности прощались, стукачей не было. А восьмиклассники там читали «Над пропастью во ржи» в оригинале.
Даже после выхода на пенсию высшей почестью было получить аттестат из рук Деда – он продолжил жить открытым домом, принимая учеников и выпускников и неустанно заботясь о том, чтобы его начинание процветало. Сейчас тут учится уже третье поколение – внуки, но дело его живёт, пока его помнят и любят – ведь он жил не по правилам и регламенту, а по совести и справедливости, оставался гуманистом всегда и во всём.
