В нашей стране осталось полно мест, о наличии которых никто не знает. Осколки Советской империи раскиданы по миру и напрочь забыты. Сегодня мы расскажем об одном из таких мест, где ничего не работает, но жильё подключено к коммуникациям и электроэнергии – будто жители уехали в краткосрочное путешествие и собираются вернуться со дня на день.
Это место находится под Тулой: дорога от Москвы займёт от трёх до четырёх часов, в зависимости от того, какой поезд вы выберете. В путеводителях и рекламных проспектах этого населённого пункта нет, но его можно встретить в отчётах фанатов сталкинга и на форумах краеведов.
Речь о посёлке Красницкий. Тут есть люди, они живут в ужасных условиях в жилье, что рассыпается на глазах. Единственный залог существования для большинства – подсобные хозяйства и жалкие пенсии и пособия от правительства. Работы, понятное дело, нет. Единственное, что есть у этих людей – неиссякаемый оптимизм и терпение.
Дом культуры
В городе не чистят улицы, поэтому пробираться от точки до точки приходится по колено, а то и по пояс в снегу. Одно из важнейших мест в любом населённом пункте в сельской местности – ДК. По виду и не скажешь, что он был закрыт не более пяти лет назад: его разобрали по кирпичику, нет крыши и паркета на полу. Праздники «на всё село» в прошлом, остались пыль, тлен и пустота.
Былая слава
Крохотный посёлок шахтёров в нескольких сотнях километров от Москвы зимой превращается в локальный полюс недоступности – дороги грунтовые, в снегу по ним не проехать, а осенью во время дождей всё покрывает непролазная грязь.
Строили Красницкий для горняков, добывавших бурый уголь. Само собой, это топливо нельзя было сравнить с кемеровским или донецким по качеству. Плюс буряк при малейшей нагрузке и тряске превращался в мелкодисперсную пыль, покрывавшую всё вокруг на десятки километров. А добыча была не менее опасна, чем в глубоких шахтах Кузбасса: взрывалось и горело тут частенько.
Город окружён терриконами – «хвостами» отходов от разработки шахт. Долгие годы считалось, что они практически безвредны для среды и людей, но между «практически» и «безвредны» огромный зазор; перманентный химический распад высвобождает токсичную химию, отравляющую воздух и грунт.
Возможно, местных можно упрекать в лености – мол, могли бы параллельно с углём заниматься мелким промышленным производством, выращивать скотину или овощи. Но этот упрёк не вполне честен, да и не по адресу. Само собой, местные обитатели всеми силами пытались отыскать себе работу после завершения работы шахт. Одним из таких проектов была попытка построить сахарный заводик, работающий со свекольным сырьём, и совхоз для её выращивания. Было тут и текстильное производство, но местной продукции так и не удалось найти рынки сбыта.
Виной тому – катастрофа, случившаяся в 1986 году на АЭС в Припяти: в результате этих событий радиоактивное облако, накрывшее регион, было расстреляно из орудий нитридом и йодидом серебра. Это было сделано затем, чтобы токсичные и заражённые радиацией осадки не достигли столицы, уйдя в Калугу, Тулу, Брянск и Орёл. Торговцы сельхозпродукцией прекрасно знают об этом – и не берут местные овощи.
В 90-х люди начали уезжать отсюда. Со временем переезд превратился в неконтролируемое бегство – с 345 человек в 2000 население упало до 55 в 2020 году. Жить приходится в развалинах, которые сложно назвать пригодными для жизни человека: строительство было временным и на скорую руку. Кто ж знал, что нет ничего более перманентного, чем временные решения?
Условная жизнь
Зайдя в любую квартиру, первым делом чувствуешь холод – температурные условия не отличаются от тех, что в подъезде: централизованного отопления нет, а топить электричеством или газом чертовски дорого. К слову, телевизор тут смотрят, но больше от безысходности, ведь там показывают параллельную реальность, не имеющую ничего общего с российской действительностью в этом уездном городе К.
В основном тут живут старики, но есть и небольшое количество семей с детьми, чаще всего – инвалидами. В 2016 году власти пытались лишить местных жителей чернобыльских льгот, но этот натиск удалось отбить благодаря общественной кампании, проведённой партией «Яблоко». Каждый второй ребёнок, который появляется на свет в посёлке – инвалид, а взрослые страдают от онкологических заболеваний.
На выборы тут не ходят – явка не превышает 10-15%, что для сельской местности нетипично. Но люди разочарованы во власти, политических партиях и общественных движениях. Оно и не удивительно – этих людей бросили и забыли, государству было бы проще, если бы их вообще не было. В принципе.
Магазин
Важнейшей точкой притяжения в условиях отсутствия школы, клуба и других возможностей развлечься и организовать досуг стал магазин. Тут узнают новости, общаются, задают вопросы и сетуют на жизнь. Так, именно в сельпо проще всего узнать, что городок до сих пор существует лишь потому, что в домах есть прописанные люди – а, значит, в теории, они могут туда вернуться, хотя и не спешат.
Вода в колонке непригодна для питья – по словам местных, ей можно красить стены и заборы. На проверку похоже, что так оно и есть: непередаваемая смесь противоестественных красок.
Царящая тут атмосфера угнетает и способна за пару месяцев перевоспитать даже неисправимых оптимистов. Жизнь производит впечатление ада, а изобилие трудностей без всякого просвета, что составляет жизнь горожан, должна была бы убить их, но парадоксальным образом сделала сильнее. В духовном плане: никто не надеется на помощь извне, но в обществе царят взаимовыручка и готовность помочь, сплочённость и чувство локтя. А любовь к жизни и неиссякаемый оптимизм вынуждают совершенно иным образом смотреть на «незначительные» каждодневные трудности.
